Лисий хвост, или По наглой рыжей моське - Страница 120

К оглавлению

120

– Бинтами, как я понимаю, ты так и не обзавелся? Хорошо, что я запасливая!

Прихватив с собой еще и флягу, она села напротив него и протянула руку.

– Режь! – Лиса отвернулась и наморщила лицо, словно кислое съела, а вот голос у нее звучал твердо и довольно властно.

– Зачем?

– Ну ты хочешь вытащить своих ребят? Тогда режь. Только не очень глубоко, ладно? – проскулила она.

Рейвар схватил ее за протянутую руку и, легонько тряхнув, заставил Лису посмотреть ему в лицо:

– Что ты вытворяешь, полоумная?

– Ну как ты не понимаешь?! – Казалось, девушка вот-вот заплачет. Подняла на него глаза и почти тут же опустила. Чуть подумала и снова подняла: – Я иномирянка.

Он подозревал, что девушка слегка тронулась умом, но не настолько же! Признаться в таком – просто самоубийство. Ее оправданий даже слушать не будут – просто убьют на месте.

– Ты можешь мне не верить, но это так. Я сама точно не знаю, как оно получилось. В родном мире мое имя – Елизавета, а друзья звали Лисой. Вот и получилась Лисавета. Я шла домой, когда… какой позор, а? Меня убил розовый рояль! Отвратительная смерть. Будь он хотя бы черным – я бы так не переживала. А то не смерть получилась, а мечта гламурной поп-звездочки! Знаешь, это почти не больно. Точнее, – она запустила руки в волосы, еще больше становясь похожей на помешанную, – больно, но не так страшно, если бы не больно. Я успела это понять. Такая странная правильность. А Кай дал мне шанс. Мне хотелось жить. Я еще так много не узнала… тогда. – Она подняла лицо, смотря этими своими желтовато-зелеными глазами, тем самым взглядом, от которого у него сердце начинало биться быстрее.

Кажется, они оба сошли с ума, раз он ей верит.

Еще долго она лежала головой на его коленях и рассказывала, рассказывала, рассказывала. Иногда сбивчиво, задыхаясь и спеша, а иногда начиная рассуждать на совершенно посторонние темы. Он не мешал, давая выговориться, просто перебирал рыжие прядки, прикасался к вытянутым махровым ушкам, которым это почему-то совсем не нравилось.

Ну и что ему теперь делать?


Меня куда-то двигали. Нахалы! А я так сладко спала и видела такой чудесный сон. Точнее… довольно пугающий, если подумать. Мне приснилось, что я сдуру призналась Варенику в своем более чем необычном происхождении. И это после того, как он рассказал, насколько плохо тут относятся к таким попаданкам, как я. Правда, кошмаром сон не ощущался, скорее оставил солоноватый привкус на губах и томную нежность в груди. После такого будить меня как-то особенно жестоко.

– Тш-ш, – как маленькому ребенку, прошептали рядом. – Спи, Лисенок.

Меня погладили по голове, тем самым окончательно спровадив мозг в нокаут. Я сошла с ума, да? Или просто еще не совсем проснулась?

– Уйди, глюк!

– Уже ушел. – Кажется, кто-то ушастый улыбался. – А ты отдыхай.

Иногда быть послушной очень приятно. Так что я завернулась в одеяло и продолжила наслаждаться снами.

Правда, на этот раз привиделось нечто совсем бредовое. Будто я в виде крылатой лисы стою у подножия высокой лестницы, а где-то там, на самом верху сидит мужчина. И хоть это едва ли не за облаками, я вижу каждый его черный волосок и туманные зеленые глаза, похожие на цветущую воду. Лицо у него красивое, лощеное, но меня от этой красоты озноб пробивает. «Так вот кто влез не в свое дело», – холодно заявил он. У меня чуть инфаркт не случился от этого голоса. Во всяком случае, в обморок я свалилась. А очнулась уже ото сна.

Порыскав по полу, я нашла свою же флягу и с удовольствием напилась. Бодрит! И только потом перевела взгляд на свои руки. Руки, чтоб его! И если я перекинулась, значит, роковое признание мне не приснилось. Ой, мамочка!

Голова после сна трещала и словно чугуном налилась. Зато желудок оказался пустым и, придав телу ускорение, погнал на разведку. Полукровки приняли меня, как давнюю потерю, словно не сами в деревню спровадили, а потом регулярно навещали. Но накормили до раздувшегося живота, спасибо. Потом объявилась Елна и разогнала всех, утащив меня на осмотр – как оказалось, дурную хвису вчера чуть не отпели. Вот так всегда – еще помереть не успеешь, а народ уже гвоздиками по гробу колотит.

Чуть позже объявился Рейвар, предупредил, что ночью им предстоит разведка боем, и велел мне не высовываться, при этом так сверкнул глазами – я взвизгнула и унеслась прятаться… к нему в палатку. А куда еще?

Ближе к вечеру, когда свет стал розоватым, а воздух посвежел, вернувшийся Вареник поймал меня за жутким делом – я вязала. Ну не то чтобы совсем, Калина меня только петли набирать пока научила, да и те получались кое-как, но все же! Что еще делать в деревне ночами? А моток пряжи и спицы я как-то случайно прихватила. Вот теперь краснею, словно что-то жуткое сделала. Ведь была у меня задумка Рейвару шарф связать – и для красоты, и для тепла, и на память… да и придушить в случае чего можно.

– Ты еще не передумала?

– О чем? – Да чего я там ему наобещала, раз цвету, как мак?

– Я про чашу, а ты о чем? – Еще и насмехается, злюка ушастая.

Пришлось пожимать плечами, активно делая независимый вид.

Продезинфицировав небольшой кинжал в той синей водичке, он крепко сжал мою руку и велел отвернуться, что я, разумеется, и сделала. И только когда металл коснулся моего запястья, вдруг поняла – он мне поверил. Вот так просто. Соври я, и он окажется в жутком положении и ждет его помрачение рассудка. А я… Вдруг не получится?

Я хотела вырвать свою руку, но было уже поздно, боль полоснула запястье, а кровь закапала на стеклянные стенки. Вроде чаша не такая уж и большая, а жизнь все вытекала и вытекала из меня. Даже не знаю, сколько я так стояла, наблюдая за процессом. В какой-то момент ноги подогнулись, и Рейвар осторожно посадил меня на шкуру неизвестного животного. Когда жидкости собралось больше чем полчашки, полукровка сжал мою руку чуть выше пореза и, прикрыв его тканью, пропитанной какой-то мазью, замотал бинтом.

120