Лисий хвост, или По наглой рыжей моське - Страница 113

113

– Никуда я не поеду, – резко развернулась я в порыве праведного гнева. – Ты моей жизнью не распоряжайся. Хватит уже, натешился. Поищи другую дуру, закидоны твои терпеть. – Горло словно в тисках сжало, ни сглотнуть, ни выдохнуть. – Все, что мог, уже вытоптал, последнее оставь. Не подходи, – подняла я руку, когда он встал. Думаю, мы оба понимали – стоит ему меня коснуться, и я больше не смогу уйти. Что будет в результате с ним – я даже не хочу предполагать. Сможет ли он потом отпустить меня… или сделает это с той же легкостью, как и отдал некогда Бартоломео? Не хочу этого знать, не хочу! – Пожалуйста, не надо меня больше мучить, я очень устала.

Мне не хотелось реветь прямо здесь, хотя слезы уже распирали глаза, отчего окружающий мир подернулся солоноватой пленочкой. Я даже моргнуть боялась, дабы не пролить клокочущее внутри.

Так, вся моя одежда у Файты, но появиться у кибитки циркачей подобно моральной смерти, не выдержу я сейчас расспросов и утешений. В конце концов, сама виновата. Меньше надо было мечтать, лучше бы по сторонам смотрела да помнила – короткая дорога не всегда самая лучшая. А тот, кто рядом, не всегда друг.

Успокоившись, я пришла к циркачам. К тому моменту уже приняла решение – доигрываю в эти божественные игры и сваливаю домой, к Интернету с его дружбой на расстоянии, к привычному уюту родного дома, к санаторно-курортному отдыху раз в год, к большим городам, к горячему душу, к электрическому чайнику и новостям в восемнадцать тридцать. К родителям, которые всегда принимают ребенка таким, какой он есть, а свои попытки засунуть его в определенные рамки объясняют тем, что желают ему счастья. К своему домашнему зоопарку. К кнопочкам компьютера. Ох, да там столько всего! Пирожные в кафе с подружками, неожиданные поездки, перебрасывание попкорном в кино!

Вот. И зачем мне менять все это на какого-то Вареника, который и сам не ам, и другим не дам. Тьфу на него! Герой-любовник тут нашелся.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я опять по самые длинные ушки закопалась в тряпках. Эх, понеслась душа в рай! На этот раз мы выбрали для меня шутовские штаны, сшитые из ярких лоскутов, надевать которые было сущим наказанием из-за хвоста, белую рубашку с широкими рукавами и в довершение ко всему – зеленую жилетку с тысячью карманов. Файта помогла мне забрать волосы в два высоких хвоста и нарисовала широченные стрелочки у глаз, отчего они стали еще более похожи на лисьи.

Мне понравился этот маскарад. Да и окружающим тоже. Теперь я могла спокойно запрыгнуть на спину Мики и закричать: «Покатай меня, ба-альшая черепашка», что четырехрукий с удовольствием делал.

Весь вечер мы с Нелли с удовольствием гоняли по лагерю полукровок, отрываясь на невинных ребятах за их сволочного командира. А что, это же просто шалости. Тут колышек у палатки ослабить, там хвои колючей на седёлку подложить, кому за пазуху червяка запустить, а кому и целую лягуху, мне-то что – я их не боюсь. Правда, над поваром было решено не шутить, а то у него в руке нож и поварешка – опасное это дело! Зато дозорных можно подразнить, шишками в них покидаться. Так что когда уже при свете костров Мики решил показать полукровкам фокус с ножами, бросаемыми в мишень в виде хвисы, половина присутствующих очень хотели ему помочь. Еще и уговаривали меня:

– Лисочка, ну высунь язык, а?

А еще я снова не удержалась и позорно плакала, когда этот ушастый паразит пел. Кто ему вообще дал гитару? Вот садисты! Прямо по оголенным нервам и таким голосом. С такими интонациями, что мне выть хотелось… и в то же время дыхание замирало в груди и болело где-то там, в самой душе.

Вздох…
Еще один вздох,
На краткий миг моей судьбы.
Нет,
Решения нет.
Куда иду? На край земли.
Все…
Все как всегда.
И тот же день, и ночь без сна.
Но,
Но боль в груди.
Твоей любви печальный свет.
Да,
Да, я уйду,
Бросив на миг взгляд чрез плечо.
Ты,
Ты только жди.
Я в дверь войду твоей судьбы.

И как прикажете забывать такого мужчину? Ладно бы я точно знала, что он сволочь и мерзавец, которого на тот свет не берут из брезгливости. Так ведь… Вареник вполне живой, со своими чувствами, мыслями и принципами. Он искренне любит своего сына и защищает своих друзей. Просто я не вхожу в этот перечень своих.

Так уж сложились обстоятельства.

– С добрым утречком, барышня!

Я протерла глаза еще раз и попыталась поймать отваливающуюся челюсть.

Ну ладно, после снов об электрических чайниках и будке, где вместо нашей привычной косматой Ксю сидит лиса, можно допустить глобальный глюк, но не в таких же масштабах! И раз уж я проснулась не в лесу и даже не на своей домашней кровати, то при чем здесь деревенская изба?

Белая печка, деревянные столы и лавки, вышитые рушники на стенках и идол какого-то божка в пятом углу. Куда я попала и где мои тапочки? А также память о прошлой ночи.

Хозяйка дома, дородная женщина в платке на голове, усадила меня за стол, налила в стакан травяного отвара, пододвинула стопку тонюсеньких блинчиков, смачно политых маслом, поставила рядом крынку молока, а прямо передо мной сковородку со скворчащей яичницей, посыпанной свежей зеленью. Мне здесь уже нравится!

Калина – ну и имечко ей дали – с умилением смотрела, как я уплетаю яства, а сама рассказывала.

Оказывается, я тут совсем не по воле волшебства и не из-за удара очередного рояля. Сюда мое бессознательное тело рано утром привезли полукровки, которые частенько наведываются в эту деревню пополнить запас провизии и так просто, развлечься. О последнем хозяйка рассказывала, чуть краснея и упоминая какую-то вдовушку и местных девок-бесстыдниц, которым точно попадет от отцов и мужей, когда те вернутся с промыслов по осени. Но меня определили не к кому-то, а к жене местного головы, весьма почтенной женщине, которая не допустит вольностей в своем доме.

113